Залоговые аукционы - за что нам мстит недавнее прошлое
Пришло время, когда прошлое жестоко мстит. Самый яркий пример – возбуждение Следственным комитетом РФ уголовного дела относительно приватизации в 1995 году государственной нефтяной компании «Юганскнефтегаз». В результате на свет тогда появилась знаменитая нефтекомпания «ЮКОС».
Но после известных событий середины нулевых она прекратила своё существование. Её бывшие акционеры пытались отсудить в Гаагском третейском суде 50 млрд долларов у Российской Федерации в качестве компенсации за убытки в связи с фактической национализацией ЮКОСа. Пока не получилось.
Лучше других о том времени, когда госсобственность жульнически уходила в руки проходимцев, знает Юрий Болдырев, известный политик, тогда один из высших руководителей Счётной палаты РФ. С ним встретился главный редактор газеты «Аргументы недели» Андрей Угланов.
- Юрий Юрьевич, почему только после первого решения Гаагского суда о том, что наш бюджет должен выплатить бывшим акционерам ЮКОСа 50 миллиардов долларов, Следственным комитетом начаты действия по признанию незаконными правительственных решений по кредитно-залоговым аукционам двадцатилетней давности?
– На мой взгляд, потому, что очень неприлично выплачивать какую-либо компенсацию бандитам и скупщикам краденого (это моя качественная оценка) – так называемым бывшим акционерам ЮКОСа. Дело даже не в том, что не хочется выплачивать, дело в том, что крайне неприлично публично выплачивать 50 с лишним миллиардов долларов из федерального бюджета. Это означает ограбить весь народ страны на один и тот же ЮКОС уже во второй раз.
– Вы говорите «ограбить». В чём была незаконность действий Михаила Ходорковского во время приобретения ЮКОСа?
– Есть документ (август 1996 года) за моей подписью (в то время заместителя председателя Счётной палаты (СП) генеральному прокурору Юрию Скуратову с изложением фактов притворности сделок так называемых кредитно-залоговых аукционов.
Правительство, имея колоссальный дефицит ресурсов на реализацию своих прямых обязанностей (это 1995 год – массовые невыплаты зарплат, бюджетных средств врачам, учителям), «вдруг» обнаруживает у себя временно свободные валютные средства порядка 650 миллионов долларов. И кладёт их на депозиты в коммерческие банки. Сразу после этого правительство объявляет, что у него не хватает средств и надо взять кредит, по сути, у тех же банков.
И что в нынешних заявлениях Следственного комитета? Что банки, в которые правительство положило деньги, и банки, у которых взяли деньги, – по существу, одни и те же структуры, подконтрольные одним и тем же лицам. Одним и тем же людям сначала дали наши государственные деньги, а затем у них же деньги взяли как будто бы взаймы. Но под залог наших самых ценнейших стратегических активов. Лишь одно это уже является притворной сделкой.
Остаётся добавить, что правительство даже не закладывало и не планировало в бюджет на следующий, 1996, год средства на выкуп залога. То есть изначально не собиралось залог выкупать. Это была не приватизация, это была мошенническая притворная сделка с целью обойти государственную программу приватизации.
По нашему Гражданскому кодексу, который уже действовал, притворная сделка считается ничтожной, то есть недействительной. Разговор о кредитно-залоговых аукционах – как об изначально притворных мошеннических сделках.
– Конкретно?
– «Норильский никель», ЮКОС, Сибнефть, Сургутнефтегаз… Правда, сознательно запутаны следы. Например, вокруг Сибнефти создан клубок, который сложнее распутать. Но это, безусловно, преступление, масштабы которого должны ставить вопрос о невозможности сроков давности для подобных преступлений.
– А возможно их отменить, ведь был проведён закон о сроке давности?
– Сложный вопрос. Трёхгодичный срок давности по приватизационным сделкам вводился совершенно сознательно. Во Франции – 30 лет, а у нас – три. Но всегда первичным является политическая воля для решения вопроса или её отсутствие.
– Но вам было интересно, кто стоит за этим?
– Неформально мы понимали, что это Кох, Чубайс, Черномырдин, Ельцин, какие-то другие люди в окружении. Но это предмет следствия.
– То есть сейчас поднять документы, архивы и начать следствие?
– Разумеется. Более того – уже есть и показания, озвученные в мемуарах. Кое-что было вскрыто во время суда между Абрамовичем и Березовским в Лондоне.
– Вернёмся к залоговым аукционам.
– Вся эта система кредитно-залоговых аукционов была едина для всех участников – ЮКОСа, Норникеля и так далее. Был ещё один аспект. Дело в том, что спустя год, в 1996-м, правительство обязано было выкупить акции госпредприятий, оказавшихся в залоге. Если не выкупило, имущество выставлялось теми самыми коммерческими банками на аукцион. Сделка была организована так, что, по сути, залогодержатели сами у себя эти акции и купили! Причём за сумму, равную всего лишь прибыли этого предприятия за этот самый год работы. То есть взяли за бюджетные деньги государственное имущество, год им пользовались и за незаконно присвоенную годовую прибыль сами у себя его и купили. Хотя вся прибыль должна была пойти государству. И это вторая, не менее притворная часть тех сделок – по всем объектам.
Третья часть. Все банки-участники были банками, уполномоченными на хранение бюджетных средств. Окончательно выкупая в 1996 году на аукционах акции предприятий, оплату (незаконно присвоенную прибыль за год работы) они перевели с одного счёта в своём банке на бюджетный счёт в… своём же банке. Оставив, по сути, эти деньги себе.
– Куда смотрели ФСБ, МВД, Генпрокуратура?
– Все, кто не выполнял указания «вертикали», нещадно изгонялись. Остальные – брали под козырёк. Включая Генпрокуратуру во главе со Скуратовым.
– Как может работать исполнительная вертикаль, когда низы творят что хотят, и лишь слово главы государства может их остановить?
– С марта 1992 года по март 1993-го я был начальником Контрольного управления президента Ельцина. В вертикали первое лицо отвечает за всё. Либо он проводит такую кадровую политику, чтобы жёстко вычищать таких, как Шувалов, который, как вы говорите, подписал постановление по Тимирязевке и массу предыдущих, либо несёт персональную ответственность за то, что происходит внутри этой самой вертикали. Я был уволен из Контрольного управления в связи с ликвидацией управления и должности. Затем его быстренько воссоздали, но в другом статусе.
– Но от президента нельзя требовать ответа за каждую мелочь!
– Надо выстраивать публичную, а не мафиозную систему управления, в которой для прохождения информации нет прокладок и препятствий. Чтобы никогда ты не мог сказать, что не знал, не ведал.
Второе – каждый должен понимать, что он несовершенен. А по этой причине допускать, чтобы те, кто контролирует его, были от него независимы. Такой была прежняя Счётная палата. Она контролировала не завод в Находке, а правительство, которое за этот объект отвечает.
Во всех эффективных с точки зрения госуправления государствах нет такого, чтобы высшее должностное лицо не контролировалось парламентом или аналогом Счётной палаты. Пример – президент США. Он – глава администрации (она же – правительство). Он полностью подконтролен Счётной палате.
– Верите ли вы в то, что и российский руководитель когда-то допустит контролёра?
– То есть верю ли я, что Россия будет развиваться и сохранится, а не сгниёт под тяжестью разложения и будет расчленена другими странами?
Чтобы госуправление было эффективным, надо, чтобы государство было ориентировано на общенациональные цели и задачи, а не на личный интерес тех, кто прорвался к власти. Либо мы начнём выстраивать систему управления страной в общенациональных интересах, в интересах всего государства, либо конкуренты, у которых система госуправления более совершенна, без всякой войны снесут нас с территории, которую мы занимаем. Другого не дано.
*От редакции
Этот материал мы пересылаем в администрацию президента, комитеты по безопасности и экономической политике Совета Федерации и Государственной думы. Просим депутатов и сенаторов обратить самое пристальное внимание на условия грядущей приватизации. Мы не должны допустить повторения так называемых залоговых аукционов. И позволить ограбить граждан нашей страны ещё раз.
Источник: «Аргументы Недели» № 15 (506) от 21 апреля 2016